English      Українська

Обложка книги Бориса Малиновского "Нет ничего дороже..."

"Нет ничего дороже..."
Борис Малиновский

К: Горобец, 2005. -336с: 200 ил. ISBN 966-8508-04-1. © Малиновский Б.Н., 2005


"Кто имеет право писать свои воспоминания?
Всякий... Для того, чтобы писать свои воспоминания, вовсе не надобно быть ни великим мужем, ни знаменитым злодеем, ни государственным человеком, - для этого достаточно быть просто человеком..."
Александр Герцен

Дорога в полстолетия

Вехи моей биографии

Первая глава "Дорога в полстолетия" из книги Бориса Малиновского "Нет ничего дороже..."

Родился 24 августа 1921 года в городе Лух Ивановской области (Россия). В это время мой отец Малиновский Николай Васильевич был преподавателем и председателем (была такая должность!) Лухской школы II ступени (с 1 мая 1920 г. по 15 марта 1922 г.). В 1939 году я окончил среднюю школу в г.Иваново. В этом же году был призван на службу в Красную Армию. Закончил полковую школу, получив звание сержанта. С 1941 по 1945 гг. участвовал в Великой Отечественной войне на фронтах: Северный, Ленинградский, Западный, Калининский, Северо-западный, Степной, Центральный, 1-й Белорусский, 3-й Прибалтийский. В конце войны был в Финляндии на военно-морской базе Порккала Удд. Войну встретил сержантом, командиром отделения разведки в артиллерийской части, закончил старшим лейтенантом, командиром артиллерийской батареи. Звание офицера было присвоено на фронте, без подготовки в военном училище. Ранен в 1941 и 1944 гг. Демобилизован в августе 1945 г. по состоянию здоровья. За участие в войне награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны I и II степени, медалью "За боевые заслуги", медалями "За оборону Москвы", "За победу над Германией" и др.

В 1950 г. окончил с отличием Энергетический институт в г. Иваново. Специальность - электрооборудование промпредприятий.

Три года с 1950 по 1953 был аспирантом лаборатории автоматики Института электротехники АН УССР (г.Киев). Там же успешно защитил кандидатскую диссертацию "Триггерное устройство на магнитных усилителях" и получил звание младшего научного сотрудника. Тему диссертации предложил академик С.А.Лебедев, работавший директором института с 1946 по 1952 год. В 1954 году меня перевели в лабораторию вычислительной техники, в которой под руководством С.А.Лебедева еще в 1951 году была создана и введена в эксплуатацию первая в континентальной Европе Малая электронная счетная машина МЭСМ. Я имел счастье увидеть эту машину и по поручению С.А.Лебедева провести исследование возможности применения в ней диодно-магнитных элементов вместо ламповых, использованных в машине.

В 1955 г. лабораторию перевели в Институт математики АН УССР. За два года работы в лаборатории мне удалось выполнить ряд исследований, результатом которых стал разработанный мной проект специализированной вычислительной машины для съема и обработки данных с радиолокатора. В 1957 г. на базе лаборатории был создан Вычислительный центр (ВЦ) АН УССР. Его директором был назначен доктор физико-математических наук Виктор Михайлович Глушков1. Он предложил мне быть его заместителем по научной части. С декабря 1957 по февраль 1962 гг. я работал в этой должности и заведующим отделом специализированных машин. Эти четыре года явились определяющим и наиболее плодотворным периодом моей деятельности. Именно тогда зародилась и получила интенсивное развитие кибернетическая техника. В небывало короткие сроки была разработана первая в СССР полупроводниковая управляющая машина широкого назначения УМШН "Днепр". Она появилась одновременно с первой американской управляющей машиной такого же назначения (RW-300). На основе УМШН "Днепр" были созданы пионерские - первые в Украине и бывшем СССР системы контроля и управления промышленного назначения.

Большую роль в первые годы моего становления как ученого, безусловно, сыграли Сергей Алексеевич Лебедев и Виктор Михайлович Глушков. Образ Сергея Алексеевича Лебедева, несмотря на немногие встречи с ним в Киеве и в Москве, запечатлелся в моей памяти на всю жизнь, и я безмерно рад, что судьба позволила встретить именно его в самом начале моей "дороги в полстолетия".

Второй выдающейся личностью на моем жизненном пути стал Виктор Михайлович Глушков. С 1957 по 1962 годы я был его единственным заместителем по научной части созданного в 1957 году Вычислительного центра АН УССР. Его пример, умение увлечь перспективой, несомненный талант исследователя и высокая работоспособность помогали и мне, и развитию работ в ВЦ АН УССР, привлечению внимания со стороны вышестоящих инстанций, от которых тогда многое зависело. С другой стороны, он был автором идеи универсальной управляющей машины, которая легла в основу моих работ по созданию и применению первой в СССР полупроводниковой управляющей машины широкого назначения УМШН "Днепр".

В 1962 году на базе ВЦ АН УССР был создан Институт кибернетики АН УССР, я остался заведующим отделом, переименованным в отдел управляющих машин. (Это название сохранилось до сих пор - более 40 лет!) В 1964 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора наук по совокупности работ: "Разработка, исследование и внедрение в промышленность цифровой управляющей машины УМШН "Днепр"2. В 1969 г. был избран членом-корреспондентом АН УССР. С 1966 по 1971 годы я был заместителем руководителя отделения кибернетической техники Г.Е.Пухова (в отделение входили основные технические отделы института), а с 1971 по 1988 гг. стал руководителем этого отделения (Г.Е.Пухов перешел в другой институт).

Признание кибернетической техники как важного научно-технического направления произошло не сразу.

В 1959 г. в Москве проводилось Первое всесоюзное совещание по управляющим машинам. Прозвучал там и мой доклад об УМШН, которая уже начинала оживать. Он вызвал многочисленные вопросы. Меня включили в комиссию по подготовке решения совещания. В проект включили фразу: "Одобрить разработку УМШН в АН УССР". На заключительное заседание комиссии явился начальник отдела вычислительной техники Госплана СССР Лоскутов. Я знал его по книге, довольно примитивной, посвященной различного рода регистрирующим цифровым устройствам РЦУ и специализированным ЭВМ. Держался он как царский вельможа. Услышав фразу об УМШН, сказал:

- Убрать, чтобы и духу не было. Эта машина делается ради прихоти академиков и никому не нужна!

Фраза была вычеркнута.

Спорить с самовлюбленным человеком, облеченным огромной властью, было бесполезно...

В те же годы, помню, проходило весьма представительное совместное совещание Министерства приборостроения, средств автоматизации и систем управления и Отделения механики и процессов управления АН СССР.

Выступивший вслед за министром академик, руководитель ведущего московского института, упомянул работы Института кибернетики АН УССР по созданию и применению управляющих машин и назвал их преждевременными и вредными.

Пришлось мне свое выступление начать словами:

- Хочу рассказать о "вредном" опыте использования машин "Днепр". Судя по последовавшим вопросам и выступлениям, наш опыт заинтересовал очень многих, а в принятом решении характеризовался как весьма полезный.

Выпущенные и быстро нашедшие широкое применение более пятисот УМШН "Днепр" стали очень сильным аргументом в пользу полного признания наших работ.

В последующие годы, по моей Инициативе, были развернуты исследования, направленные на создание первых в Украине цифровых автоматизированных систем управления технологическими процессами, цифровых систем аэрокосмического эксперимента, уникального физического и массового научного лабораторного эксперимента; на разработку средств кибернетической техники, включая специализированные средства обработки и передачи информации; ориентированную на задачи измерения и управления микропроцессорную технику и персональные ЭВМ; на подготовку и практическую реализацию научно-методических основ перевооружения целой промышленной отрасли (связи) на микропроцессорную технику. В книге приводится перечень основных результатов исследований, выполненных в отделении кибернетической техники за тридцать лет, а также авторов этих работ, моих в том числе. Дано также краткое описание основных научных направлений исследований отделения кибернетической техники, а также ряд документов того времени.

Помимо работы в институте, я принимал участие в работе многих научных конференций и других мероприятиях, проводимых в СССР. Благодаря этому я познакомился со многими выдающимися учеными в области компьютерной науки и техники, создателями ЭВМ первого поколения. Запомнились зарубежные поездки на научные конференции, конгрессы, симпозиумы в страны западной и восточной Европы, в США и Индию (в последних был по одному разу). Об этом можно прочитать и ознакомиться с фотоэкспозицией в конце этой части книги.

Более двадцати лет я был председателем Совета по защите кандидатских и докторских диссертаций на соискание ученых степеней по ряду технических специальностей, работавшем в отделении кибернетической техники.

Несколько лет участвовал в работе союзного ВАКа, научно-технического совета Министерства приборостроения СССР и др. За эти годы мной были подготовлены более пятидесяти кандидатов и докторов наук.

Семнадцать лет был бессменным председателем Совета по автоматизации научных исследований при Президиуме АН УССР. За это время в большинстве академических организаций был успешно автоматизирован массовый научный лабораторный эксперимент.

В 1984 г. отделение кибернетической техники было переименовано в отделение вычислительной техники и микроэлектроники. В 1988 г. его руководителем стал А.В.Палагин3.

С 1988 по 1990 гг. я оставался заведующим отделом управляющих машин, а с 1990 г. был назначен Президиумом НАН Украины советником дирекции Института кибернетики имени В.М.Глушкова НАН Украины.

В списке моих научных работ, выполненных до 1990 г., имеются более 200 статей и изобретений (большинство в соавторстве) и несколько книг.

Результатом моего труда в последнее десятилетие стали книги по истории компьютерной науки и техники: "Академик С.Лебедев" (1992 г.), "Академик В.Глушков. Страницы жизни и творчества" (1993 г.), "История вычислительной техники в лицах" (1995 г.), "Очерки по истории компьютерной науки и техники в Украине" (1998 г.) "Золотые вехи истории компьютерной науки и техники в Украине" (2003 г.) и другие.

Появившийся в Интернете сайт созданного мной Фонда истории и развития компьютерной науки и техники при киевском Доме ученых НАН Украины (на украинском, русском, английском языках) позволил сделать доступными для зарубежных исследователей материалы из моих книг и ссылки на материалы из них появились в ряде изданий за рубежом, что очень обрадовало меня.

Своевременному изданию моих книг немало содействовал упомянутый Фонд истории и развития компьютерной науки и техники. С его помощью в 1998 году мне также удалось организовать и успешно провести международный симпозиум "ЭВМ в Европе. Прошлое, настоящее, будущее". В числе многих зарубежных гостей были создатели первой в мире ЭВМ с хранимой в памяти программой 85-летний Морис Уилкс и первой в мире коммерческой ЭВМ Фрэнк Ленд. Президент НАН Украины Б.Е.Патон, принимавший активное участие в работе симпозиума, принял решение наградить Мориса Уилкса дипломом Почетного доктора НАН Украины, а Фрэнка Ленда грамотой Президиума НАН Украины. Честь вручить диплом Морису Уилксу непосредственно в Кембридже, где полстолетия работает Морис Уилкс, выпала мне (1999 г.).

Мои отец Николай Васильевич Малиновский (1887-1969) и мать Любовь Николаевна Малиновская (1890-1964) всю жизнь проработали учителями русского языка и литературы. Отец награжден медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", орденом Трудового Красного Знамени (1949 г.), орденом Ленина (1954 г.). Мать награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." Старший брат Лев Николаевич Малиновский, танкист, награжден орденами Отечественной войны II степени в 1942 и I степени 1943 г. (посмертно). Сестра Елена, окончившая Ивановский медицинский институт в годы войны, кандидат медицинских наук, в 1957 году трагически погибла из-за грубой ошибки в диагнозе болезни.

За послевоенное время к моим наградам добавились четыре ордена. Почетные Грамоты Президиума Верховного Совета УССР и Верховной Рады Украины, две Государственных премии УССР, премия Фонда интеллектуального сотрудничества "Украина XXI века" имени И.В.Вернадского, премии Президиума НАН Украины имени С.А.Лебедева, В.М. Глушкова, звание Заслуженного деятеля науки и техники Украины.

Годы напряженной работы, а было все - успехи и поражения в работе, радости и горести, не прошли бесследно.

В 1988 г. у меня случился обширный инфаркт и пришлось пробыть более полугода в больнице. Чтобы не терять времени и чувствуя, что мои дела пошли на поправку, я решил заняться воспоминаниями о моей работе в Академии. Так появился "Дневник", в котором воспоминания перемежались с отметками о состоянии здоровья и запомнившимися событиями военных лет. Вспоминая прошлое, хотелось отвлечь себя от "плохих" мыслей сегодня. Поправившись и освободившись от руководства отделом управляющих машин и отделением кибернетической техники, я отложил в сторону свой "Дневник" и увлекся собиранием и изучением материалов о творчестве С.А.Лебедева, В.М.Глушкова и других первооткрывателей отечественной компьютерной науки и техники. В "Дневнике" я успел написать лишь воспоминания о моей учебе в аспирантуре в Институте электротехники и о работе в Институтах электротехники, математики и Вычислительном центре АН УССР.

Когда готовил книгу "История вычислительной техники в лицах", то включил в нее часть "Дневника", где говорилось только о том, как создавалась УМШН "Днепр". Публикуя "Дневник" сейчас, - как начало книги, - я привожу его целиком, включая мои давние записи об отношении ко мне В.М.Глушкова.

За 20 лет работы в Институте кибернетики, директором которого он был в эти годы, я как никто другой прочувствовал на себе особенности его сложного характера. Это видно из "Дневника" и некоторых разделов книги. Умолчание об этом сделало бы образ В.М.Глушкова не полным, а ряд событий в моей деятельности, связанных с ним, непонятными.

Итак...


"Перед вами правда"4


5 ноября 1988 г. Прекрасная шведская актриса Ингрид Бергман (1915-1982) прожила большую, но не простую жизнь. Была всемирная слава и злобные нападки газетчиков, семейное счастье и сменяющие его разочарование, радость материнства и заботы о детях, подчас очень нелегкие. Она трижды выходила замуж по любви и трижды ей приходилось расставаться с, казалось бы, прекрасными людьми - этому способствовала ее артистическая карьера, неудержимое стремление постоянно отдавать себя целиком театру. Про ее жизнь ходило много сплетен: газетный мир, падкий на сенсации, не раз досаждал актрисе несправедливыми измышлениями.

Чтобы дети знали о ней не из газет, знали чистую правду она опубликовала книгу "Моя жизнь" (ей помогал писатель Алан Берджас).

В примечании к этой прекрасной книге она написала: "Когда я повесила трубку, сказав, что не собираюсь писать воспоминания о последних двадцати годах жизни, мой сын Роберто, взглянув на меня с явным беспокойством сказал:

- Послушай, мама, ты когда-нибудь задумывалась над тем, что когда тебя не станет, большинство людей узнают о твоей жизни из газетной хроники, слухов, сплетен и интервью. Мы, твои дети, не сможем защитить тебя, так как не знаем правды. Мне бы хотелось, чтобы ты сама написала обо всем, что было.

Это заставило меня о многом задуматься... И вот, мои дорогие дети Пиа, Роберто, Изабелла и Ингрид, перед вами правда."

Прочитав эту книгу лежа на больничной койке из-за случившегося инфаркта, я тоже задумался - надо бы написать обо всем, что было.

Вначале расскажу, как я появился в Киеве.

Перед окончанием Ивановского энергетического института, неожиданно для меня, я получил предложение поступить в аспирантуру на кафедру электропривода от профессора Игоря Васильевича Беляева. Среди студентов он пользовался большим авторитетом. Мне было лестно принять его предложение, и я согласился, хотя не очень хорошо представлял, что меня ожидает в будущем. При распределении на работу меня направили на его кафедру. Однако, спустя какое-то время, встретив меня, он сказал, что на просьбу иметь аспиранта он получил из Минвуза отрицательный ответ, и что я могу ехать в Москву получать назначение на работу. Очевидно, сыграло роль то, что Игорь Васильевич был кандидатом, а не доктором наук. А я уже "настроился" на аспирантуру и стал обдумывать, что предпринять.

Когда я готовил дипломный проект, то пользовался трудами Института электротехники АН УССР. Меня интересовали статьи В.Л.Иносова об устойчивости автоматических систем, поскольку выполняя проект я должен был разработать автоматическую систему управления фрезой копировального станка. Зная, что этот институт в Киеве, где жила мать моей жены, я написал на имя директора института письмо с просьбой ответить о возможности поступления в аспирантуру и просил сообщить имеющиеся специальности. К счастью, ответ не заставил долго ждать. Мне сообщили, что аспирантура есть, в том числе по специальности автоматика и указали срок вступительных экзаменов. Поступить в аспирантуру стало моей мечтой. Полагая, что экзамены будут очень трудными, я просидел все лето над книгами, изучая теоретические основы электротехники. Реферат подготовил по материалам дипломного проекта и послал заблаговременно. Хорошо подготовился по истории партии. А вот английский язык оставил напоследок.

В сентябре 1950 г. я приехал в Киев. Меня приютила мать жены - Анна Филипповна. В ее однокомнатной квартире с общими кухней, ванной и туалетом, как было тогда во многих коммунальных квартирах, кроме нее жили ее сестра и младшая дочь с мужем.

Первый экзамен по теоретической электротехнике я сдал на отлично. За реферат также получил отличную оценку (его рецензировал В.Л.Иносов, человек очень строгий в своих оценках).

Еще через пару дней сдал экзамен по истории партии. На этот раз на хорошо. Оставался экзамен по английскому языку, к которому, я понимал, что не готов. А уже появился реальный шанс поступить в аспирантуру. Как же быть? Оставалось два дня. Я поехал в Политехнический институт, нашел преподавательницу английского языка, рассказал в каком положении нахожусь и попросил "подтянуть" меня насколько это возможно. К моему счастью, она согласилась. И это сыграло свою роль. Я сдал экзамен, правда, на три. Полгода или чуть больше спустя, когда я уже порядком подтянулся в английском языке, преподаватель -а он же принимал у меня экзамен - как-то сказал: "Если бы Вы слышали произношение этого молодого человека на вступительном экзамене, Вы схватились бы за голову. Тогда я ему с натяжкой поставил три. Теперь ставлю пять".

Конкурса не было, и я уже торжествовал, когда вдруг узнал, что предстоит еще письменный экзамен по... украинскому языку. Мне всегда нравился этот язык, я с удовольствием слушал по радио оперетты и песни на украинском языке, свободно понимал их содержание. Но ни говорить, ни писать не мог. Выручил меня один из аспирантов - Гена Добров, позднее член-корреспондент АН УССР 5.

- Садись рядом со мной и списывай, я украинский язык изучал в школе, - сказал он.

Я последовал его совету и так тщательно трудился, что у меня было лишь на одну ошибку больше, чем у него. Беда была в том, что сам Гена допустил более двадцати ошибок и получил за диктант единицу, как, конечно, и я.

Таких как мы оказалось не мало, и нам позволили сдать экзамен вторично. С нами ежедневно занимался преподаватель. Через год я написал диктант самостоятельно и получил удовлетворительную оценку.


Аспирантура


Помню, что мне хотелось сразу же получить тему для работы. Кандидатская диссертация казалась трудно достижимой, а, следовательно, надо работать, работать и работать! Но мой руководитель Иосиф Ильич Гребень не торопился с заданием. Больше того, являясь специалистом в области телемеханики он и меня попытался приобщить к ней, порекомендовал ряд книг. Под его руководством в лаборатории А.Н.Миляха, в которой я проходил аспирантуру, работала женщина, научный сотрудник. С удивительным упорством она проводила эксперимент за экспериментом, тщательно учитывая советы профессора, но это не давало никаких результатов. Все это меня насторожило. Я стал приглядываться к остальным сотрудникам лаборатории, пытаясь разобраться, над чем они работают. Их было немного - всего три человека.

Старший научный сотрудник Георгий Кузьмич Нечаев, молодой энергичный человек, кандидат наук, занимался тиристорами, вел хоздоговорную тематику, готовил докторскую диссертацию. Второй старший научный сотрудник Борис Евгеньевич Кубышин занимался вопросами расчета электромагнитных устройств. Техник Кисельгоф помогал руководителю лаборатории в проведении экспериментов, которые ставились им в связи с подготовкой докторской диссертации.

Почти сразу я понял, что помощи мне ждать неоткуда. Каждый был занят своим делом, да и направление работы было не таким, как мне хотелось. Поскольку предстояло сдать экзамены кандидатского минимума, я со всем усердием принялся штудировать рекомендованные учебники, книги, журналы. К тому же приходилось посещать занятия по философии и английскому языку. К концу первого года аспирантуры я еще не имел темы диссертации, и это меня очень беспокоило. Правда, все остальное шло хорошо - сдан кандидатский минимум по философии, успешно шли дела с английским языком.

На следующий год профессор Гребень уже не работал у нас, оставаясь заведующим кафедрой телемеханики в Киевском политехническом институте.

А.Н.Милях предложил подключить меня к своим исследованиям. Сразу же предложил тему кандидатской работы - создать магнитный усилитель переменного тока. Я с большой охотой взялся за дело. Собрал литературу, стал вместе с Кисельгофом готовить и проводить эксперименты.

Следует сказать, что меня, члена КПСС (тогда ВКП(б)) сразу же привлекли к общественной работе - поручили выпускать институтскую стенгазету. Очевидно, я неплохо поработал, потому что на второй год учебы был избран в партбюро института, а на третий - секретарем партийного бюро. Общественная работа отвлекала от основного дела, но имела и положительную сторону - я становился ближе ко всем делам в институте - лучше узнал сотрудников лаборатории, членов дирекции, понял задачи института. В партию я вступил еще на фронте, летом 1943 года.

Первую половину второго года обучения я потратил на то, чтобы показать теоретически возможность создания магнитного усилителя переменного тока. В итоге своих расчетов и раздумий я понял, что это несбыточная, неосуществимая мечта. Не может быть такого усилителя!

Надо отдать должное Александру Николаевичу Миляху. Когда я сказал ему об этом, он не стал настаивать на продолжении работы и обещал поговорить с Сергеем Алексеевичем Лебедевым, чтобы он подобрал для меня более удачную тему диссертации. Это меня очень обрадовало. Я уже знал, что в секретной лаборатории С.А.Лебедева началась регулярная эксплуатация Малой электронно-счетной машины МЭСМ.

В один из дней А.Н.Милях пришел возбужденный, позвал меня и сказал, что Сергей Алексеевич просил нашу лабораторию разработать безламповый триггер для использования в МЭСМ. Сергей Алексеевич готов выделить средства на хоздоговор и оказать любую другую помощь, настолько это важно. Все сотрудники включились в поиск, и я в том числе. Первым, предложившим триггерную схему, был Г.К.Нечаев. Он использовал явление электромагнитного резонанса. Магнитный усилитель с включенным в него резонансным контуром имел два устойчивых состояния! Милях незамедлительно сообщил об этом С.А.Лебедеву. Признаться, я позавидовал быстрому успеху Георгия Кузьмича.

Однако и его и всех нас ожидало некоторое разочарование. Сергей Алексеевич, появившись, подробно ознакомился со схемой, посмотрел ее работу на осциллографе, похвалил, но сказал, что этого мало. Надо, чтобы триггер имел счетный вход и, во-вторых, его быстродействия явно недостаточно. Последнее было ясно и нам, поскольку усилитель был очень инерционным - он был выполнен на весьма солидном сердечнике из пермалоя.

Я денно и нощно обдумывал и придумывал возможные схемы. Проштудировал книгу профессора Л.И.Гутенмахера, работавшего в институте у Сергея Алексеевича. Лев Изральевич вел исследования в этом же направлении, но использовал магнитные усилители так называемого трансформаторного типа, в то время как я использовал обычные. В книге описывались триггерные элементы и их использование в технике связи (в коммутационных устройствах). Тогда этот материал считался секретным. Исследования Л.И.Гутенмахера натолкнули меня на многие мысли. Естественно, я не мог повторять его разработки, надо было искать свои решения.

Исследования меня по настоящему увлекли - отдавался им целиком. И, как неоднократно было и потом, - целенаправленная работа, настойчивость в поисках, желание во чтобы то ни стало найти нужное решение, меня выручили: без подсказки с чьей-либо стороны я, наконец, догадался, как построить на магнитных усилителях триггер со счетным и раздельными входами. Это была вполне оригинальная схема! Проверил ее работу на имеющихся под рукой усилителях - работает надежно. Вот только время срабатывания, по сравнению с ламповым триггером, несравнимо больше.

Сергею Алексеевичу схема понравилась. Он предложил провести следующий этап исследований, используя для питания усилителей источник тока высокой частоты. С Институтом точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ) АН СССР был заключен договор на такое исследование.

Нам понадобился высокочастотный генератор, и его заказали в Киевском политехническом институте (КПИ). Тем временем я выполнил расчеты высокочастотных магнитных усилителей и вместе с Кисельгофом изготовил их. С получением генератора начал исследования.

При частоте питающего напряжения 200 Кгц мне удалось довести частоту срабатывания магнитного триггера до 25 Кгц! На то время это было большим достижением. Продолжая эксперимент с намерением сделать счетчик на таких элементах, я одновременно стал писать диссертацию главу за главой. Как-то в лаборатории появилась Екатерина Алексеевна Шкабара - старший научный сотрудник из лаборатории С.А.Лебедева, разработчик устройства управления МЭСМ. Ей понравились мои схемы, и она предложила свою помощь в дальнейших исследованиях. Когда я показал Г.К.Нечаеву работу моего устройства в генераторном режиме, то немного позднее он пришел с предложением от члена-корреспондента АН УССР С.И.Тетельбаума, руководившего радиотехнической лабораторией этого же института, сделать для них подобное устройство, только большой мощности для создания вращающегося магнитного поля. Мы оба взялись за эту работу и выполнили ее в довольно короткий срок. Наше устройство было использовано в системе глушения зарубежных радиостанций. Его дальнейшая судьба мне неизвестна - тогда эти работы были закрытыми.


Встречи с С.А.Лебедевым. Перевод лаборатории вычислительной техники в Институт математики


Учеба в аспирантуре близилась к завершению, диссертация была почти готова, надо было подумать об оппонентах. А.Н.Милях предложил кандидатуру С.А.Лебедева, сказав, что он сам поговорит с ним. В конце второго и на третьем году обучения в аспирантуре я несколько раз встречался с Сергеем Алексеевичем, используя его приезды в Киев, а также когда сам был в командировках в Москве. Сергей Алексеевич был очень отзывчивым и внимательным к людям человеком, начисто лишенным высокомерия. Приезжая в Москву, я был уверен, что попаду к нему на прием - надо было просто зайти в его кабинет, без стука и спроса. Возможно мне помогало то, что я был секретарем парторганизации и судьба института не переставала волновать Сергея Алексеевича, хотя он уже не был его директором. Понимая значимость развития вычислительной техники, он делал все возможное для ее развития и в Москве, и в Украине, где она зародилась благодаря его работам. В Феофании продолжал трудиться его первенец - Малая электронная счетно-решающая машина МЭСМ. Далеко не у всех в то время имелось понимание значимости и возможностей вычислительной техники. Академик АН УССР А.Д.Нестеренко, сменивший С.А.Лебедева на посту директора Института электротехники, считал лабораторию С.А.Лебедева обузой для института и говорил об этом открыто.

Может быть, поэтому в один из приездов С.А.Лебедева в Киев он пригласил меня отправиться с ним в Президиум АН УССР и в моем присутствии написал предложения о том, как поступить с лабораторией. К этому времени я был убежденным приверженцем зарождающейся вычислительной техники и, как секретарь парторганизации, полностью поддерживал Сергея Алексеевича.

Учитывая неприятие академиком А.Д.Нестеренко исследований в области вычислительной техники, Сергей Алексеевич предложил перевести лабораторию в Институт математики АН УССР, директор которого академик Борис Владимирович Гнеденко был его сторонником и хорошо понимал значение вычислительной техники. Президиум Академии принял постановление о переводе лаборатории.

Запомнился еще один приезд Сергея Алексеевича в Киев в бытность мою аспирантом. Он приехал на защиту Бориса Евгеньевича Патона, проходившую в КПИ. Поскольку Сергей Алексеевич ранее занимался вопросами устойчивости электрических сетей его пригласили оппонентом по докторской диссертации Бориса Евгеньевича, в которой рассматривались, в том числе и вопросы устойчивости сварочных процессов.

Мне хотелось еще раз встретиться с ним, рассказать о том, что сделано и получить окончательное согласие быть оппонентом по диссертации. Мне это удалось, но подробности разговора - не помню. Память зафиксировала другое. За большим длинным столом в зале заседаний сидят многочисленные члены ученого совета. Впереди сбоку поставлен стул. За ним сидит Евгений Оскарович Патон, выставив вперед руки, опирающиеся на палку. В такой позе он просидел почти всю защиту. Запомнилось большое количество отзывов на диссертацию. Борис Евгеньевич к тому времени был уже членом-корреспондентом АН УССР. Добавлю: тогда же подумал - "Хорошо, что не все настоящие люди погибли на войне!"


Дела семейные


Нельзя сказать, что годы аспирантуры проходили безмятежно и гладко, без тревог и волнений.

В Киев я приехал один. Семья - жена и сын остались в Иваново, у моих родителей. Осень 1950 г., зиму и весну 1951 г. мы не встречались. Когда вернулся, и мы пошли купаться на речку Уводь, что текла неподалеку от дома, стоило мне раздеться, как трехлетний Лева заплакал - он только что обрёл отца, а теперь отец исчез - меня, стоящего в трусах, он не признал. Пришлось одеться, чтобы он перестал плакать и спрашивать: "А где папа?"

Но главные трудности были, пожалуй, не в долгой разлуке, а в условиях жизни в Иваново и в Киеве. В Иваново - деревянный дом с прохудившейся за военные годы крышей, холодным туалетом, русской печью, водой, приносимой из неблизкой водопроводной колонки. Скудные учительские зарплаты отца и матери. В Киеве мне предоставили место в аспирантском общежитии. В комнате, где я жил, стояло десять коек, к тому же она была проходная. Свет часто горел всю ночь. Соседи по смежной комнате не отличались скромностью, шумели ночью, поздно ложились спать. Для меня это было мучением. Нервы все еще были натянуты от пережитого на войне. Терпел. Пытался что-то сделать, но безрезультатно. Остальные аспиранты - молодые люди - не чувствовали особых неудобств.

Когда на второй год аспирантуры приехала Иса (так я дома зову жену), в Академии было построено новое двухэтажное деревянное общежитие на окраине Киева, недалеко от Голосеевского леса. Нам предложили поселиться в разных комнатах. Я не вытерпел, пошел в партком Академии (тогда он был еще). Выслушав меня, Федор Данилович Овчаренко - секретарь парткома - позвонил управляющему делами АН УССР и попросил поселить нас в одной комнате, что и было сделано. А до этого я был на приеме у вице-президента Г.Н.Савина, и тот сказал, что ничем помочь не может. Помню, когда вошли с Исой в двенадцатиметровую комнату общежития с двумя койками, столом и парой стульев, нам показалось, что для нашего полного счастья не хватает только сына. Его мы привезли только через несколько лет.


"Принесите мою книгу!"


10 ноября 1988 года. В день защиты кандидатской диссертации 14 декабря 1953 г. я поехал с утра на вокзал встречать С.А.Лебедева. Он должен был ознакомить меня с рецензией на мою диссертацию. Оказалось, он привез не только отзыв, но и профессора Л.И.Гутенмахера, специалиста по магнитным элементам вычислительной техники, чему была посвящена моя работа. Отзыв был короткий, весьма положительный, написан он был, как я понял по прыгающим буквам и неровным строчкам, в вагоне по пути в Киев. До защиты оставалось несколько часов. В этом весь Сергей Алексеевич - надо беречь время, формальности не главное, все вершит работа, ее результаты.

Защита была закрытой (позднее диссертацию рассекретили). Все шло как обычно до тех пор, пока я не стал рассказывать схему магнитного триггера. Л.И.Гутенмахер сидевший с безразличным взглядом, недослушав меня, вдруг встрепенулся и громко сказал:

- Это же моя схема! Принесите мою книгу!

Книга хранилась в спецчасти, так как была закрытой, я ее хорошо проштудировал, поэтому меня его замечание не смутило, хотя заставило изрядно поволноваться. Продолжая доклад, я остановился на принципиальных отличиях схемы. Рассказал о результатах эксперимента. Л.И.Гутенмахер не столько слушал меня, сколько лихорадочно листал книгу. Когда я закончил доклад, он попросил слова и пытался показать, что схемы схожи. Я спокойно (точнее уверенно, а нервы были "на взводе") парировал все его замечания. Меня поддержали Е.А.Шкабара, Г.К.Нечаев и другие. А если учесть положительную рецензию С.А.Лебедева, неплохой отзыв второго оппонента С.В.Свешникова (с несколькими замечаниями), то исход голосования был предрешен - единогласно! Многие, подходившие ко мне поздравить, говорили, что защита прошла очень удачно. Развернувшаяся острая дискуссия расшевелила членов совета и всех присутствующих. Придя в лабораторию, еще возбуждённый всем случившимся, разговаривая с сотрудниками, я не заметил, как прислонился к столу с находившимся на нем раскаленным паяльником. Мой единственный "выходной" первый раз надетый костюм серьезно пострадал - прожгло большую дыру в нижней части пиджака. Это вернуло меня к обычным заботам диссертанта - надо было позаботиться об оппонентах, сообщить результат защиты родителям.

До мая 1954 года я проработал в лаборатории автоматики Института электротехники АН Украины, выполнял хоздоговор, заключенный с ИТМ и ВТ АН СССР, пытаясь "выжать" из разработанных элементов все возможное. В это полугодие мне много раз приходилось встречаться со старшими научными сотрудниками лаборатории С.А.Лебедева - Л.Н.Дашевским, Е.А.Шкабарой. Между ними время от времени возникали склоки. Дело дошло до разбирательства на партийном бюро института. Е.А.Шкабара была очень своеобразным человеком. В ней непонятным образом сочетались многие положительные и многие отрицательные качества. Думаю, что первых было значительно больше, но время от времени ее "прорывало", и тогда сказывались минусы ее характера. Она активно участвовала в работе по созданию МЭСМ, активно работала в партийном бюро института.

На одном из заседаний бюро был поставлен вопрос о перспективе работ в лаборатории С.А.Лебедева. Е.А.Шкабара предложила укрепить кадры лаборатории, перевести в нее Г.К.Нечаева и меня. Первый, по ее мнению, должен был стать заведующим лабораторией. Меня она пригласила в свою группу. Приглашение не было случайным. С.А.Лебедев договорился с Л.И.Гутенмахером о переводе МЭСМ на магнитные элементы, которые профессор обязался поставить в нужном количестве. Ответственным исполнителем по этой работе была Екатерина Алексеевна, поэтому она нуждалась в помощниках. Партийное бюро единогласно поддержало предложение Е.А.Шкабары. Так, весной 1954 г. я оказался в лаборатории вычислительной техники в Феофании.


1Член-корреспондент АН УССР с 1958 г., действительный член АН УССР с 1961 г. и АН СССР с 1964 г.
2Решение ученого совета о присуждении докторской степени утверждено ВАКом СССР в 1965 г.
3В 1984 г. А.В.Палагин был назначен заместителем директора института по науке.
4Заглавие разделам "Дневника" я дал позднее, когда готовил эту книгу
5Геннадий Михайлович Добров умер в 1989 году

Борис Малиновский "Нет ничего дороже..."
К: Горобец, 2005. -336с: 200 ил. ISBN 966-8508-04-1

© Б.Н.Малиновский, 2005